— Я давно заметил, у природы довольно-таки вредный характер. Она любит мешать работать нам, химикам: нужные реакции никогда не идут, при пе­регонке вещества норовят разложиться, а при пе­рекристаллизации — превратиться в густое масло, которое никакими силами нельзя заставить затвер­деть. Я знал только одного человека, у которого ве­щества не выкидывали никаких штучек. Не думай­те, что это был очень ловкий и опытный химик. Ничего подобного. Это была Майечка, миловидная ла­борантка, с трудом понимающая, что хроматогра­фия и графология — разные вещи.

Растирая стеклянной палочкой какое-нибудь ве­щество, похожее на бывшую в долгом употреблении жевательную резинку, она что-то тихо мурлыкала себе под нос — и представьте себе! — не проходило и часа, как омерзительная тягучая масса превраща­лась в тонкие хрустящие кристаллики.

…Впрочем, я хотел рассказать о себе. Сознаюсь честно, я тоже пробовал пользоваться «заговора­ми» — но мне, наверное, не хватало терпения и я раньше времени переходил от нежного ласкового шепота (по признанию Майечки в этом и была вся сила) на громкую ругань. Тогда я вспомнил одно свое давнее наблюдение. Я замечал, что вещества начинают вести себя прилично, если на них не обращать внимания. В забытых колбах всегда творится что-то удивительно интересное. Кажется, что природа, оставшись наедине сама с собой, начинает развлекаться: что-то разлагает, что-то синтезирует; растворы приобретают удивительные окраски и из них выделяются изумительные кристаллы. Но, увы, я никогда не мог вспомнить, что именно я оставлял в той или иной колбе. И замечательные кристаллы приходилось выбрасывать вон. Это было как из­девательство: в колбах, на которых я что-либо надписывал на память, никогда ничего не проис­ходило.

И тогда я стал намеренно забывать, что и где у меня стоит на столе. И когда в какой-либо из колб проходила реакция или выпадал кристалличе­ский осадок, я не выбрасывал его, а принимался ис­следовать. Честное слово, это оказалось не так сложно. Я выделял вещество и отдавал его анали­тикам и спектроскопистам.

Новый метод мне очень понравился: я быстро добился успехов. Шеф начал хвалить меня. Но однажды природа мне все-таки отомстила.

Как-то утром, гридя в лабораторию, я обратил внимание на довольно-таки большую колбу с вяз­ким раствором темно-синего цвета. Меня немного смутил необычный внешний вид реакционной сме­си. Наверное, — подумал я, — на этот раз получилось что-то из ряда вон выходящее. Но, как ни в чем не бывало, я начал систематическое исследование раствора.

Половину раствора я разбавил петролейным эфи­ром. Сразу же выпал синеватый аморфный осадок. Я отцентрифугировал его и переосадил еще раз. По­лучилась фракции №1, — подумал я и принялся за маточный раствор. Я упарил его и остаток обрабо­тал холодным ацетоном. Большая часть вещества перешла в раствор: нерастворенным остался лишь темно-синий порошок. Я отфильтровал его. Фрак­ция №2 — удовлетворенно заключил я и принялся за ацетоновый раствор. Я отогнал растворитель и получил вязкую жироподобную массу с неприятным запахом. Фракция №3, — написал я на колбочке и решил, что предварительная часть исследования закончилась.

Во фракциях №2 и 3 было очень немного ве­щества; основной была фракция №1. Ее я и решил сдать на анализ.

Но тут мне помешала Майечка. Она вошла, ко­кетливо спросила:

— Ты не собираешься обедать, Леня? — И с женской непоследовательностью перешла на дру­гую тему. — А где твой замечательный галстук? Он тебе очень шел…

Я подпрыгнул чуть не до потолка. У меня был чудесный галстук темно-синего цвета с серыми блестками. Он был сделан из какой-то синтетики и переливался всеми цветами радуги. Я носил его не снимая и изрядно засалил. И дней десять тому на­зад, когда началась жара, решил почистить. Я су­нул его в колбу с подвернувшимся под руку рас­творителем и пошел с Майечкой обедать. А про колбу с галстуком по привычке забыл.

С тех пор я никогда больше ничего не оставляю в колбах без надписей. А если замечаю на столе у кого-нибудь из своих сотрудников такое безобра­зие, то безжалостно выбрасываю вещество вместе с посудой в мусорное ведро. Пусть мой пример будет им наукой…

Рассказ записал В. Батраков