За мою долгую лётную жизнь всякое бывало… Да, собст­венно, и любой летчик понарасскажет вам множество историй, невероятных, казалось бы, — но это будут отнюдь не «охотничьи истории». Особенно, если он дол­гие годы летал, как говорят жур­налисты, «на бескрайних просто­рах Крайнего Севера».

…Это произошло в середине августа 1939 года. Мы возвраща­лись с ледовой разведки на свою базу в Джан-Джане, в низовьях Лены. Мы — это я и Иван Ивано­вич Черевичный, известный по­лярный летчик, Герой Советского Союза — вы, вероятно, не раз о нем слышали. Летели мы на ле­тающей лодке Н-275 — отличная машина по тем временам. Впро­чем, это к делу уже не отно­сится.

Шли мы бреющим полетом — метров десять над землей. Хотя, по правде говоря, то, над чем мы летели, можно назвать «зем­лей» лишь с большой натяжкой — от побережья Янского залива до самых Нижних Крестов, даже до Колымы — сплошные озера, де­сятки тысяч озер. Сверху смот­ришь — настоящее водяное кру­жево, земля лишь в виде пере­мычек между соседними озера­ми, а на них гуси, утки, лебеди… Сказочная картина! Между про­чим, некоторые из озер осенью почему-то долго не замерзают. Так вот, пролетая над бассейном Омолоя — километрах в ста с лишним от побережья — мы неожи­данно увидели на берегу одного из озер две огромные черные лоснящиеся туши. Моржи? Если быдаже животные были похожи на моржей, нас бы это все равно поразило: как они могли оказать­ся на таком расстоянии от моря, да еще на берегу пресного озе­ра? Но это были не моржи. Вы, конечно, понимаете, что очень уж детально разглядеть живот­ных из кабины самолета невоз­можно, однако, мы успели заме­тить, что у них веретенообразные туловища и длинные вытяну­тые шеи, а у моржей, можно сказать, вообще шеи нет. Но главное — существа эти были по меньшей мере раза в три длин­нее самых крупных моржей, — а перевидав этих зверей нам до­велось немало и с воздуха, и, так сказать, «при личных встречах». Среди «их попадаются «малютки» больше четырех метров длиной и до двух тонн весом.

Всеми этими «анализами» и со­поставлениями мы, ясное дело, занялись позже, а тогда, проле­тев озеро, сразу же развернулись и пошли обратно — хотели еще раз взглянуть на «незнакомцев». Но их уже не было на берегу — видно, скрылись в воду, испуган­ные шумом винтов. По поверхно­сти озера, только что гладкой, как стеклышко (был полнейший штиль), расходились большие вол­ны — гораздо крупнее, чем когда ныряют моржи…

Прилетев на базу, мы, как го­ворится, под свежим впечатле­нием сразу же дали в Москву две радиограммы: одну знаменитому океанологу члену-корреспонденту АН СССР Владимиру Юльевичу Визе — большому знатоку аркти­ческой фауны (он был в то вре­мя заместителем директора Арк­тического института по научной части), другую, — известному гид­рологу, доктору географических наук, контр-адмиралу Николаю Николаевичу Зубову. Визе отве­тил, что за всю историю никогда еще не было зарегистрировано случая, чтобы морж встретился так далеко от моря. Зубов жепредположил, что, быть может, озеро сообщается с морем под­земным проливом, по которому и проникли моржи, а насчет их размеров — не могли ли они с воздуха показаться нам больше, чем на самом деле? Но он, мне кажется, и сам понимал, что это маловероятно. Мы могли оши­биться в оценке размеров живот­ных процентов на двадцать, ну, на сорок, но никак не в три ра­за — да к тому же оба одновре­менно. У летчиков вообще-то гла­зомер точный, а у полярных в особенности: суровая необходи­мости заставляет —попробуйте без этого сесть на льдину, где нет никаких ориентиров.

Много лет прошло с той поры, но ни я, ни те, кому рассказывал об этом случае, не могли дать ему сколько-нибудь правдоподоб­ного объяснения. Но вот появи­лись первые сообщения о Несси — чудовище из шотландского озера Лох-Несс, напоминающем доисторического ящера. И тут за­шевелилась во мне мысль: а что, если виденные нами существа — не что иное, как наши, так ска­зать, отечественные ящеры? А тут, словно, чтобы придать мне уве­ренности в этом, появилась и заметка Григория Николаевича Рукосуева о неведо­мом чудовище озера Хайыр. Оно расположено как раз в тех ме­стах, над которыми мы тогда про­летали…

Флаг-штурман полярного управления гражданской авиации Валентин Иванович Аккуратов