В просторных залах Эрмитажа вы можете увидеть чудесные старинные росписи.
Вот в каком-то заколдованном лесу охота или вернее — жестокая схватка. На человека, сидящего верхом на слоне, набросились огромные звери — лев, тигр, пантера (величиной не меньше слона), чудовищный грифон с крыльями, головой хищной птицы и телом льва. Не знаешь, чему больше дивиться, — фантазии художника или его мастерству. Сцена пира: мужчины в узорчатых одеждах пьют из золотых чаш. А вот прекрасная женщина играет на арфе. Фигуры изображены на красном фоне, тона яркие и одновременно нежные. Рисунок выразительный, уверенный. Но, пожалуй, все-таки удивительнее всего то, что здесь, во дворце на берегу Невы, показывают не копию с древней росписи, а подлинные изображения, снятые со стен здания, давным-давно разрушенного и погребенного песками пустыни в Средней Азии.
Многие знают об открытиях археологов, раскапывающих памятники древности, но мало кто представляет себе кропотливый труд реставраторов, без которых нельзя было бы ни сохранить подобные фрески от окончательного разрушения, ни доставить их в музей.
А реставрацией памятников искусства в наши дни занимаются в основном химики.
Для реставрации старой живописи необходимы новые материалы
Реставрации памятников искусства теснейшим образом связана с химией. Восстановление лакового покрытия картин, отбеливание бумаги гравюр и рисунков, очистка металлических предметов от ржавчины и многие другие операции основаны па использовании химических и физико-химических процессов.
Химические средства определяют успех прежде всего в расчистке. Органические растворители значительно облегчили расчистку фресковой живописи — снятие позднейших наслоений, в особенности масляной краски, которой зачастую пытались «подновить» или закрыть древние изображения. Различные химические препараты служат для промывки изображений, борьбы с коррозией, вредными для предметов грибками и насекомыми и т. д.
В основном реставрационном процессе — закреплении разрушающихся предметов искусства — до самого недавнего времени использовались лишь естественные материалы: животные и растительные клеи, природные смолы и воски. Появление синтетических высокомолекулярных смол открыло перед реставраторами новые возможности. Они стали получать закрепляющие материалы с заранее заданными качествами, им не требуется (как раньше) приспосабливать процессы реставрации к свойствам природных материалов. Это дало возможность решать задачи, которые раньше казались невыполнимыми, например реставрировать монументальную живопись на лессовой штукатурке и лессовую скульптуру.
Живопись клеевыми красками на лессе и расписная лессовая скульптура украшали средневековые дворцы, наземные и пещерные храмы в Центральной и Средней Азии.
Многовековое пребывание под влажной и засоленной землей приводит к тому, что росписи большей частью бывают сильно повреждены. И без того очень хрупкая лессовая штукатурка становится еще менее прочной, так как добавленная в нее в качестве примеси измельченная солома истлевает, оставляя пустоты.
В лучшем состоянии находятся росписи и скульптура, расположенные в пещерных храмах, защищенных от сырости. Здесь в штукатурке сохранилась упрочняющая ее примесь крупно- рубленной соломы.
Чтобы снять со стен росписи с хрупкой пористой штукатуркой, нужно было закрепить не только красочный слой, но и штукатурку. Следовало найти безводный состав, которым можно было бы прочно закрепить пористый материал — и достаточно простым способом (учитывая полевые условия работы). Решение было найдено в 1948 году. Под руководством заведующего мастерской реставрации монументальной живописи Эрмитажа П. И. Кострова была разработана методика консервации клеевой живописи на лессовой штукатурке и лессовой скульптуры, а также метод снятия их со стен с применением синтетических смол.
В качестве основного закрепляющего средства среди многих синтетических смол был выбран полибутилметакрилат (ПБМА). Эта смола отвечает всем требованиям, обычно предъявляемым к реставрационным материалам, — и незаменима для глубинной пропитки.
При выборе новых реставрационных материалов всегда нужно соблюдать большую осторожность. Должна быть уверенность, что закрепляющий материал не нанесет вреда памятнику — ни в момент применения, ни в дальнейшем. Пригодность ПБМА в разнообразных условиях была подтверждена специальными испытаниями.
Для глубинной пропитки мы применяем ПБМА, изготовленный по специально разработанной технологии. Он имеет низкий молекулярный вес (относительная вязкость однопроцентного раствора ПБМА в толуоле — 0,3—0,5, 25-процентного раствора — 44—55) и однородное молекулярное строение. Раствор ПБМА в ксилоле обладает большой проникающей способностью и позволяет закреплять различные материалы на большую глубину. Другой тип ПБМА — более вязкий, — растворенный в ацетоне, служит прочным клеем и пленкообразующим составом. Используя другие растворители (уайт-спирит, четыреххлористый углерод, метилэтилкетон), можно получить растворы с промежуточными свойствами.
Техника работы с растворами ПБМА очень проста. Устойчивость его по отношению к различным атмосферным воздействиям позволяет вести работы как в жарком, так и в холодном, сыром климате.
Как работают реставраторы
Когда при раскопках помещения на стенах показывается живопись, археологи оставляют у стен слой земли толщиной до полуметра. Этот слой удаляют уже реставраторы. Если завал легко отстает от стены, мы открываем росписи большими участками. Если же земля плотно пристала к росписи, расчистка бывает сложной и долгой. Сантиметр за сантиметром скальпелем и кистью отделяем мы приставший лесс от красочного слоя. Но расчистка в поле — лишь предварительная стадия: окончательная очистка делается уже в мастерской.
Закрепляют живопись сразу после расчистки, многократно, по 18—20 раз, нанося на изображение мягкой широкой кистью раствор ПБМА в ксилоле. Получается закрепленный слой глубиной примерно 2,5 мм.
Ксилол — неполярный растворитель; он не смешивается с водой и не вызывает во влажных условиях осаждения смолы из раствора. Поэтому этим раствором можно пропитывать даже очень сырую штукатурку. Более того, после пропитки штукатурка почти сразу же становится водоустойчивой. В этом мы могли убедиться в первый же год работы на раскопках: сильный ливень не принес вреда росписи, закрепленной за полтора часа до этого, в то время как участки лессовой штукатурки, которые не успели закрепить, он сразу же размыл.
Готовясь снимать росписи, размечают их на отдельные куски площадью до полутора квадратных метров. Границы выбирают так, чтобы они проходили по разрушенным или наименее ценным местам. По намеченным линиям в штукатурке делают узкие разрезы, и каждый кусок заклеивают марлей на поливинилацетате. По форме и размерам каждого куска приготовляют фанерный щит на деревянных брусках. Этот щит плотно прижимают к снимаемому фрагменту. За слоем штукатурки (начиная сверху) в сырцовой кладке стены делают борозду, отделяя роспись от стены; теперь она оказывается лежащей лицом вниз, на деревянном щите. Часть штукатурки с тыльной стороны удаляют, оставляя слой толщиной 5—6 мм. Снятый фрагмент снова пропитывают, на этот раз уже с тыльной стороны и после просушки упаковывают в специальный плоский ящик, дном которого является щит.
Примерно так же снимают со стен глиняную скульптуру. Так как слой лесса, образующий скульптурную форму, толще, обычную пропитку приходится дополнять, вводя раствор с помощью шприца.
В мастерской снятые фрагменты росписи и скульптуры подвергают окончательной обработке, на которую идет во много раз больше времени, чем в экспедиции.
Если росписи и скульптура содержат соли, в первую очередь приходится удалять их. Штукатурка среднеазиатских памятников насыщена водорастворимыми солями — хлоридами, сульфатами, карбонатами (иногда до 8—11 весовых процентов). При испарении влаги они кристаллизуются на поверхности или близко к ней и при этом разрыхляют штукатурку и разрушают красочный слой. Закрепление ПБМА не может предохранить росписи от разрушения солями: поры штукатурки не полностью заполняются смолой и проницаемы для водяных паров.
Известные прежде способы растворения и вымывания солей в ваннах (а также с помощью компрессов) связаны с многократным размачиванием и сушкой и длятся многие месяцы. В Эрмитаж были привезены сотни фрагментов, многие из которых довольно велики по размеру; процесс их обработки грозил растянуться на многие годы.
П. И. Костров и заведующая химической лабораторией Эрмитажа И. Л. Ногид (консультант — заведующий кафедрой коллоидной химии Ленинградского университета Д. А. Фридрихсберг) разработали в 1958 году способ удаления солей из росписей с помощью электродиализа.
Сильно увлажненный фрагмент росписи в мокрых прокладках из мягкой, толстой хлопчатобумажной ткани помещают между двумя электродами и пропускают постоянный ток. Соли разлагаются на ионы (анионы Сl-, SO42-, CO32- и катионы Na+, К+, Са2+), которые устремляются к соответствующим электродам, частью задерживаясь в прокладках, а частью реагируя со свинцом электрода. Для полного удаления солей надо пропускать ток 6—7 часов.
Процесс электродиализа безопасен для красок среднеазиатских росписей, за исключением ультрамарина, который чувствителен даже к самым слабым кислотам. Поэтому для нейтрализации кислот, образующихся в прокладках, а также для повышения электропроводности в систему вводят однопроцентный раствор аммиака.
Удаление из среднеазиатских росписей солей методом электродиализа стало возможно только благодаря закреплению штукатурки с помощью ПБМА. Другие синтетические смолы не выдерживают электродиализа — они желтеют, разрушаются. Из лессовой скульптуры соли удаляют с помощью бумажной пульпы; этот процесс продолжается 5—6 месяцев.
После удаления солей пласты штукатурки с помощью смеси воска с канифолью укладывают на тонкие металлические листы, соединенные с деревянными подрамниками. Скульптуру монтируют на деревянном каркасе.
Небольшие участки росписи смачивают летучим, не проникающим в глубину растворителем для размягчения смолы (например, ацетоном, метилэтилкетоном, четыреххлористым углеродом или их смесями), после чего удаляют скальпелем мельчайшие посторонние частицы, пользуясь бинокулярным микроскопом с 50-кратным увеличением.
Там, где изображение сильно стерто, интенсивность красок можно несколько повысить, если ввести в поверхностный слой больше смолы. В местах, где изображение полностью утрачено, после тщательного изучения делаются дополнения, то есть производится реконструкция. При этом необходимо, чтобы зритель мог отличить реконструированные участки от подлинных. Участки, которые невозможно реконструировать, заполняют каким- либо нейтральным тоном. В результате, как правило, удается в значительной степени восстановить композицию и цветовые соотношения древней росписи.
Спасенные памятники
Вот уже более пятнадцати лет сотрудники нашей мастерской ежегодно участвуют в археологических экспедициях, ведущих раскопки на городище древнего Пенджикента (Таджикская ССР, километрах в семидесяти от Самарканда). Пенджикент один из центров государства древних согдийцев, предков современных таджиков, разрушенный во время арабского нашествия в VIII веке н. э. Городище поражает обилием и разнообразием декоративного убранства жилищ. Росписи обнаружены не только на стенах храмов и больших парадных помещений, но даже в маленьких комнатах и коридорах; они покрывают и стены, и своды. Перед входом во двор одного из храмов Пенджикента располагался скульптурный фриз с фантастическими существами на фоне рельефных волн, своеобразный морской или речной пейзаж. Этот фриз длиной 12 метров и высотой около метра снят и находится на выставке в Эрмитаже.
В Пенджикенте была найдена и великолепная резьба по дереву. Дошла она до нас только потому, что дерево обуглилось при пожаре. Обычно же дерево в земле Пенджикента не сохраняется. Обгорелое дерево сохранило мельчайшие детали резьбы. Обугленный слой покрыт сетью глубоких трещин, забитых лессом. Фактически это — отдельные кусочки угля; чтобы не нарушить их расположения, угли сразу же заливают горячим парафином. В мастерской парафин выплавляют и заменяют более прочной смесью воска с канифолью. Для большей прочности, а также для того, чтобы щели и трещины не мешали видеть резьбу, их заполняют толченым углем, замешанным на растворе ПБМА. Таким способом сохранены стройные фигуры кариатид, большие балки с резным орнаментом и фриз из бегущих львов, медальоны со сценами охоты и другие резные архитектурные детали.
На выставке в Эрмитаже находятся также великолепные росписи так называемого «Красного зала» из дворца древних бухарских правителей па городище Варахша.
В 1961 году на Краснореченском городище недалеко от Фрунзе при раскопках буддийского храма была обнаружена громадная лессовая фигура лежащего Будды. Общая длина ее достигала когда-то 12—13 метров. Высота фигуры вместе с постаментом — около 3 метров. На Будде красная одежда с глубокими складками. Эта гигантская фигура была закреплена, разрезана на куски и перевезена в Эрмитаж. Сейчас проводится ес обработка в мастерской.
На юге Таджикистана на городище Адясина-Тепе (около города Курган-Тюбе) уже в течение нескольких лет раскапывают буддийский монастырь, который был обильно украшен скульптурой. Вынуть эту скульптуру из сырого, сильно засоленного завала оказалось крайне трудно, так как отдельные фрагменты плотно слежались и их было тяжело отделить друг от друга. Тем не менее в результате четырехлетних работ (1961—1965 гг.) удалось извлечь великолепные образцы скульптуры — головы, фрагменты торсов, часть головы Будды диаметром около метра.
Так синтетические смолы помогли сохранить великолепные памятники древнего искусства.
Древняя Русь
Методику, разработанную для реставрации клеевой живописи на лессовой штукатурке, мы в дальнейшем с некоторыми изменениями применили для закрепления фресок и темперных росписей на известковой штукатурке. Так были реставрированы хранящиеся в Эрмитаже фрагменты античных, византийских, древнеармянских и древнерусских фресок.
Сотрудники мастерской закрепили и сняли со стен фрески, открытые при археологических раскопках в Смоленске (XII в.) и Пскове (XV в.). Это тоже потребовало видоизменения методики: ведь в центральной России климат совсем иной, чем в Средней Азии — он прохладный и влажный. При работе над росписями в раскопках, где стены сплошь насыщены влагой, применение водных клеев было совершенно невозможно. Штукатурка таких росписей обычно бывает повреждена, пронизана трещинами и слабо связана с кладкой стены. Поэтому при ее открытии требуется немедленное закрепление быстро схватывающимся составом. Закрепление проверили ПМБА. В качестве растворителя использовали смесь ацетона с четыреххлористым углеродом.
На участках с сильно раздробленной штукатуркой самым сложным было удержать ее на стене, чтобы снять целым куском, а не мелкими фрагментами. Для этого сразу после закрепления, и еще до заклейки, в трещины и щели вводили тампоны ваты, смоченные в разведенном гипсе. На немногих участках, где штукатурка хорошо сохранилась п была прочно скреплена с кладкой, ее нельзя было ни оторвать, ни срезать. Приходилось за слоем штукатурки в кладке пробивать неширокую борозду или разбирать ряд примыкавших к штукатурке кирпичей. Дальнейшая обработка снятых фресок была похожа на обработку росписей на лессе. На некоторых участках орнаментальных поясов раскопанной в Смоленске церкви XII века краски настолько ярки и свежи, что видны даже мазки кисти и подтеки краски. Из сохранившихся композиций особенно интересны женская фигура в красной одежде и изображение святого Николая. Только небольшая часть росписей вертикальной стенки встроенной в стену церкви гробницы была открыта на месте, все остальное (свыше 500 мелких кусков) найдено в завале. В настоящее время реставрация этих уникальных росписей заканчивается.
Благодаря применению ПБМА, при раскопках в Смоленске, несмотря на крайнюю сырость и дожди, удалось снять множество фресковых росписей. Теперь можно изучать и показывать ранее неизвестную живопись Смоленска — одного из крупнейших культурных центров Древней Руси.
Широкие возможности
Экспедиционная работа — лишь одна сторона деятельности нашей мастерской. Основная забота у нас — реставрация и консервация многочисленных музейных коллекций; ведь в Эрмитаже хранятся тысячи предметов, разнообразных по материалу.
С помощью синтетических смол мы закрепляем не только росписи на лессовой и известковой штукатурке, но и другие типы слабой, размываемой водой живописи на холсте, дереве, папье-маше, реставрируя деревянную скульптуру и саркофаги из Древнего Египта, иранские лаковые изделия, буддийские иконы на дереве и др.
Прекрасно поддается реставрации ветхое, изъеденное жучком дерево; после пропитки ПБМА оно становится таким прочным, что его спокойно можно подвергать дальнейшей обработке.
Хорошие результаты дали синтетические смолы при консервации энкаустики (живописи на восковом связующем материале — например, известных фаюмских портретов). Ведутся большие работы и по закреплению энкаустической живописи на античных стеллах из известняка, найденных в Херсонесе. При помощи ПБМА закрепляют разрушающуюся скульптуру из известняка, песчаника, мрамора (обожженного при пожаре). Она снова становится прочной, даже прочнее, чем была! Укрепляем мы также керамику, кость, бересту.
В некоторых случаях, учитывая индивидуальные особенности реставрируемых объектов, в качестве закрепляющего состава используют виниловые смолы (поливинилбутираль, поливинилацетат), а также ПБМА в сочетании с некоторыми естественными материалами.
Синтетические смолы применяют для реставрации художественных памятников не только в Эрмитаже, но и во многих других реставрационных мастерских. Наиболее крупные работы с применением полихлорвинила были проведены в Киеве: укреплены настенная живопись и мозаика в Софийском соборе. При архитектурно-реставрационных работах, и особенно для доделки архитектурных деталей я скульптуры, используют полистирол, полихлорвинил, эпоксидные и метакриловые смолы.
Новые химические средства открывают перед реставраторами широкие возможности.
Е. Г. Шейнина, старший реставратор Государственного Эрмитажа