Вероятно мы, инженеры, ощущаем несовершенство человеческой памяти сильнее, чем люди других профессий. Наши столы загромождают справочники, мы много размышляем о кибернетике и тайно завидуем объему памяти «умных машин».
Но спросите любого инженера о заводе или институте, в котором начинался его путь, и он вспомнит такие (подробности, которые наверняка бы стерлись в памяти будь этот завод не первым, а вторым, четвертым, десятым… Даже первые неприятности порождают приятные воспоминания. Может быть, так кажется потому, что они многому учили?
Моя инженерная деятельность начиналась на Охтинском химическом комбинате. 1931 год. Комбинат растет, реконструируется. Продолжая выпускать свою традиционную продукцию — нитроклетчатку, он в то же время становится первенцем отечественной промышленности пластмасс.
Сейчас Охтинский химкомбинат ОДНО ИЗ передовых предприятий этой отрасли с высокой культурой производства, а тридцать четыре года назад над Охтой часто подымались рыжие туманы, совсем не похожие на те «дымки севера», о которых писал Александр Блок. Это была довольно едкая воздушная взвесь окислов азота и мельчайших капелек азотной кислоты. Источником ее был цех нитроклетчатки, из которого хромая лодашенка перевозила наполненные нитроцеллюлозой деревянные чаны в другое помещение.
В те годы на Охте нехватало не только транспорта, но и многого. Зато там были замечательные люди, настоящие энтузиасты и мастера своего дела, такие, как Иван Романович Барботин, Сергей Владимирович Шуцкий, Константин Иванович Антонов, Николай Васильелич Федоров, Олег Анатольевич Панин, Николай Михайлович Егоров, Владимир Соломонович Пуркин и многие другие. Это они за короткий срок сумели перестроить старые цехи, воздвигнуть новые и превратить комбинат в то, чем он стал теперь. Среди них были и представители «старой гвардии» охтинцев — те, кто начал трудиться здесь еще в начале нынешнего века — Александр Андреевич Александров, Леонид Васильевич Лахтин. Пожалуй, наиболее колоритной фигурой был начальник лакового цеха Александр Иванович Иванов. Худощавый, небольшого роста, необычайно подвижный, он казалось, успевал всюду. Обладая громадным производственным опытом, Иванов лучше всякого ОТК определял качество своей продукции. Вспоминается такая картина: обмакнув в лак палец, Александр Иванович поднимает его кверху и пристально следит, как сползает вниз янтарная капля. Потом говорит: «Можно отправлять!» или «Не то…». И, самое интересное, он никогда не ошибался!
В тридцатых годах одним из основных материалов, выпускаемых комбинатом, стал целлулоид. Он был нужен многим отраслям промышленности, в том числе и автомобилестроению.
В 1935 году во время знаменитого Кара-Кумского автопробега, когда машины преодолели не одну сотню километров пустыни, выяснилось, что по светостойкости чаш целлулоид никуда не годится. Жаркое солнце Кара-Кумов быстро окрашивало его в коричневый цвет. Импортный целлулоид был свободен от этого недостатка…
Необходимо было найти причину нестойкости нашего пластика и разработать такой способ его получения, который позволил бы получать материал, ни в чем не уступающий зарубежному. В эту работу вложили тогда немало сил и труда научный руководитель этой проблемы Семен Соломонович Миндлин, тогда еще молодой инженер, ныне лауреат Государственной премии начальник центральной заводской лаборатории комбината Людмила Ивановна Кузьмина и многие другие инженеры и рабочие. Причина низкой светостойкости нашего целлулоида коренилась в промывной воде. В ней содержалось слишком много солей железа, которые влияли на качество целлулоида. С помощью профессора А. А Шмидта были быстро найдены пути выхода из создавшегося положения, и цех стал выпускать светостойкий целлулоид.
Охтинский комбинат всегда отличался тем, что насущные проблемы решались здесь без малейшего промедления.
В 1939 году вспыхнула война с белофиннами. Всего несколько десятков километров отделяли Ленинград от линии фронта. Городу нужна была светомаскировочная пленка, и буквально через несколько дней охтинцы дали ее.
Менее чем через два года началась Великая Отечественная война. Охте предстояла эвакуация. Оборудование нескольких цехов и около трехсот работников комбината должны были выехать на Урал. Мне были поручены руководство эвакуацией и организация производства на новом месте.
Охтинцы хорошо понимали, что значит сохранить для страны еще один завод. Начался демонтаж оборудования. Люди работали, не считаясь со временем, и в августе 1941 года были подготовлены к эвакуации шесть крупных цехов. Люди и оборудование разместились более чем в 100 вагонах, и поезда двинулись к Свердловску, где перед войной началось строительство завода химических реактивов, В этих недостроенных цехах нам предстояло создать новую Охту. Путь на восток был долгим и нелегким. Ехали мы 17 дней.
На заброшенную строительную площадку на окраине Свердловска первым из охтинцев прибыл начальник цеха пленки Константин Николаевич Бушуев и сразу же стал сгружать привезенное оборудование. А через несколько дней пришли и остальные эшелоны. Но где разместить шесть цехов? Долго раздумывать было некогда — монтажные работы начали сразу же по приезде. Три цеха решили разместить в складских помещениях, а три других — в недостроенных корпусах завода. Люди работали, что называется, на пределе. Как бывает в таких случаях, сразу выделились несколько человек, по которым равнялись все. Как сейчас вижу молодого слесаря Лешу Сухова со своей знаменитой бригадой, ныне одного из ветеранов Свердловского завода пластмасс. Сухов был мастером на все руки. Многим обязаны были мы его золотым рукам.
Еще одной трудно разрешимой проблемой оказалось размещение людей. Жить было негде — ночевали все вместе, в бывшем гараже. Здесь мне хочется сказать несколько добрых слов о Лидии Ивановне Сучковой, которая была начальником отдела оборудования. Однако она занималась не только оборудованием. Много старания и настойчивости приложила она для того, чтобы с помощью Свердловского горкома партии расселить людей по квартирам. Ее в шутку прозвали у нас «главным квартирмейстером».
Впрочем, помещений нехватало не только для рабочих. Много оборудования пришлось разместить фактически под открытым небом, под брезентовыми тентами. Но уже через три месяца первый охтинский цех на уральской земле начал давать продукцию. Это был цех искусственных смол, которые в то время были очень нужны авиации…
Что было потом? Годы напряженной работы, без выходных, без отдыха, без жалоб — шла война. Свердловский завод пластмасс стал одним из ведущих предприятий области. Работает он и сейчас.
Еще несколько слов мне хотелось бы сказать о тех, кто оставался на комбинате в годы блокады. Комбинат работал всю войну, помогал фронту, осваивал новые виды продукции. Во всем этом была большая заслуга Николая Александровича Николаева, занимавшего тогда должность директора комбината. Это был настоящий коммунист, человек большой души, выдающийся организатор и руководитель. Николаев провел Охтинский химический комбинат сквозь 900 суровых дней блокады. Позже он перешел на партийную работу. А в 1949 году, будучи первым секретарем Ленинградского горкома партии, стал жертвой сфабрикованного бериевской шайкой «ленинградского дела» и погиб. У всех, кто знал Николая Александровича, навсегда сохранится добрая память об этом прекрасном человеке.
Нельзя не вспомнить и о ближайшем помощнике Николаева — Павле Петровиче Архиповском. Он был заместителем директора комбината вплоть до первых дней Великой Отечественной войны Бывший матрос, один из руководителей крупнейшего комбината, он ушел добровольцем в истребительный батальон. Павел Петрович Архиповский погиб в бою, сражаясь в рядах защитников Ленинграда.
Много настоящих ученых, инженеров и рабочих вырастил Охтинский химический комбинат, и мы, его воспитанники, гордимся тем, что мы — охтинцы.
М. Г. ВОЛОХОВСКИЙ
главный инженер Государственного института по проектированию предприятий, по производству пластических масс и полупродуктов