Вы пьете кофе с булочками? Пожалуйста! К вашим услугам — автомат—булочная. При всей своей миниатюрности она способна обслужить не меньше народу, чем обычная. Хлеб, сдоба, пирожки?
Оператор в диспетчерской «дирижирует» всеми автоматами, сидя за пультом управления. На левом и правом крыльях пульта — по двенадцати прямоугольных панелек. Каждая панелька — это «пультик» управления «своим» автоматом.
Три окошечка с цифрами — это счетчики трех секций автомата. Они подсчитывают — каждый счетчик в своей секции — сколько раз отпущен товар, то есть сколько продано бутылок молока или бутербродов, или стаканов «кофе-какао» и т. д. Справа от каждого счетчика горит красный глазок. Здесь этот тревожный огонек — не сигнал тревоги, а как раз наоборот — сигнал благополучия.. Пока он горит — в секции есть товар, погаснет — нужно ее пополнять.
На центральной панели пульта выстроились «пультики» разменников и автоматов по продаже мороженого и табачных изделий.
Подсчет выручки за день тоже производится не вручную — специальная машина сортирует монеты, а общая сумма выручки подсчитывается на счетной машине.
Представим себе, что «дело было вечером, делать было нечего…». Собрались дети и начали, как у Михалкова, обсуждать, чем занимаются их мамы. Это были хорошие дети, очень любящие своих мам, поэтому нет ничего удивительного в том, что они незаметно перешли к вопросам, которые волнуют и маму-портниху, и маму-пилота, и даже маму-милиционера, — короче говоря, всех мам без исключения:
— где и как мамы покупают продукты, сколько им на это приходится тратить времени и сил;
— что и как мамы едят в обеденный перерыв и — опять-таки — сколько им на это приходится тратить времени и сил.
Оба эти вопроса касаются также и пап — первый частично, а второй полностью.
Маленький москвич мог бы заявить:
А у нас кафе без касс — это раз!
Магазин «Прогресс» (Москва) — это два!…
Давайте, читатель, познакомимся и с тем и с другим. Ведь малыши затронули, как сказали бы взрослые дяди, животрепещущую проблему организации розничной торговли и общественного питания. И даже эти «раз, два — и обчелся» — интересны.
Приготовиться к пуску!
В автоматическом кафе МЭИ — Московского энергетического института — такое оборудование, что хочется говорить не об открытии, а о пуске кафе, как пишут о пуске нового завода или электростанции. Как и те студенты МЭИ, которых мы здесь видим, я знакомился с кафе практически — с подносом-рамкой в руках.
Моими гидами были главный инженер Автоматторга Владимир Алексеевич Панов, начальник отдела внедрения ВНИИТОРГМАШ Самуил Давидович Гольдин и директор кафе МЭИ Николай Иванович Саяпин.
«За кулисами» кафе, у агрегата для ополаскивания бутылок мы задержались надолго. Между двумя работниками торговой автоматики разгорелась бурная дискуссия: считать бутылки из-под молока тарой возвратной или, напротив, тарой оборотной… Спор изобиловал специальными терминами и ссылками на торговых классиков. Мне, непосвященному, разобраться в его существе было столь же трудно, как в диспуте средневековых теологов о том, к какому роду причислять ангелов — к мужскому или женскому.
— Это надолго. Пойдемте, перекусим,— предложил Панов.— Буфет на втором этаже.
Здесь я должен открыть читателю одну маленькую тайну: на мой «поднос-самобранку» сыпались не бутерброды, закуски и сдобные булочки, а деревянные чурки. Мои стаканчики исправно наполнялись не бульоном, соками и кофе, а водопроводной водой. Слишком накладно было бы отлаживать автоматы с настоящими блюдами!
А фотографии снимались позже, уже после открытия. Так получилось, что пробыв весь день в кафе, я ушел оттуда голодный (буфет уже закрылся). Но на прощанье договорился с директором кафе Николаем Ивановичем Саяпиным о том, что на следующий день я приду в магазин-автомат «Прогресс», и директор этого магазина Николай Иванович Саяпин уделит мне час своего времени.
Необходимое разъяснение: кафе МЭИ — это филиал магазина «Прогресс»; все автоматы, установленные в кафе, вначале опробывались и отрабатывались в магазине, а директор магазина и директор кафе — один и тот же человек.
Бутылка молока, ключи от автоматов, скептики и многое другое
О «Прогрессе» публиковались статьи, репортажи и фотоочерки. Вокруг него бушевали полемические страсти. «Известия» и «Литературная газета» посвятили ему несколько статей. Не осталась в стороне и «Техника — молодежи». Словом, писали о «Прогрессе» все. И хвалили его все. И ругали тоже все.
Напишем о нем и мы. Не будем ни хвалить, ни ругать. Просто познакомим читателя с этим магазином. Пусть судит о нем сам.
Работники «Прогресса» (их можно условно назвать инженерами и техниками прилавка — условно потому, что никаких прилавков в этом магазине нет) не только знают свою технику, не только испытывают и совершенствуют ее, но и разрабатывают новую. Недаром официальное название магазина по улице Чехова, дом 3 — «Опытно-экспериментальный магазин-автомат». И вся его работа — это длительный, поставленный на широкую ногу эксперимент.
Весь «фокус» магазина «Прогресс», главное его отличие от всем известного автомата, что продает на улице газированную воду или газеты, — в том, что здесь годятся любые монеты. Лишь бы их сумма была такой же, как цена продукта, за который вы хотите уплатить.
В витрине автомата лежит сыр (или бутылка кефира, или банка консервов, или пачка творога и т. д.), рядом окошко со светящейся цифрой. Это цена товара. Возле щели для монет — окошко, в котором автоматический счетчик зажигает цифры — после каждой брошенной монеты сумма нарастает. Когда наберется нужная сумма, автомат «предлагает» взять товар.
Но директор Саяпин и ею коллеги многим недовольны. Монетный механизм в каждом автомате — дорогое удовольствие. Кроме того, покупатель должен потратить известное время, чтобы отыскать в кошельке нужные деньги, достать их монету за монетой и опустить в щель. Сначала перед одним автоматом, потом — если он хочет еще что-то купить, — перед другим, и так далее. Это не считая времени, потраченного у разменных автоматов, они стоят в углу магазина. Ну, а если у покупателя вообще нет мелочи? Тогда он должен разменять бумажные деньги в кассе с «живой» кассиршей. Кстати, единственная очередь в магазине— именно у этой кассы.
А вот что предлагают прогрессовци
Вдоль стен — холодильные шкафы и полки с продуктами. Они закрыты, видны только образцы в красивой упаковке. У входа покупатель получает ключ. Это металлическая или пластмассовая пластинка с пробитыми в ней, как в перфокарте, отверстиями. Комбинация дырок — это закодированное число, иными словами, номер, присвоенный теперь покупателю. Ключ, вставленный в «замочную скважину» любого шкафа, размыкает запирающий его электромагнит. А специальное (очень несложное) устройство прочитывает код вашего номера и посылает импульсы в единственный на весь магазин счетный автомат, который немедленно открывает на «занумерованного» покупателя «текущий счет» и записывает в него стоимость взятої о из шкафа товара.
С этой самой микросекунды стоимость всего, что вы берете из любого шкафа, открытого вашим ключом, неукоснительно суммируется. Посмотрев на световое табло — оно вывешено на видном месте — вы в любой момент можете узнать, сколько стоит все, что вы уже купили. Разумеется, автомат одновременно заполняет «текущие счета» всех покупателей, находящихся в магазине.
Наконец, вы обнаруживаете, что слишком увлеклись, и направляетесь к кассе. Здесь нет традиционного кассового аппарата, зато перед глазами кассирши светится такое же табло, как и на стене, только поменьше. Вы предъявляете ключ, кассирша находит ваш номер и видит, что вы должны… ну, к примеру, три семьдесят. Вы и сами об этом уже знаете. На всякий случай кассирша набирает ваш номер на телефонном диске — это запрос автомату, вернее, «просьба» подсчитать еще раз. Ошибки нет — результат совпал. Вы протягиваете четыре рубля, кассирша дает 30 копеек сдачи. При этом вы молча улыбаетесь друг другу, ибо все ясно и без слов. Впрочем, можете сказать ей «спасибо»! А заодно и инженерам-продавцам «Прогресса», придумавшим эту остроумную систему
Какие она дает выгоды? Их много.
По сравнению с обычным магазином самообслуживания:
— Экономится время покупателя — по ориентировочным подсчетам, в три раза: не надо сдавать свою сумку и брать другую, не надо ждать, пока кассир подсчитает стоимость покупок и выбьет чек, не надо перекладывать покупки из одной сумки в другую. Значит, такой магазин сможет «само- обслужить» за то же время и на той же площади в 3—4 раза больше покупателей.
— Качество купленных продуктов будет лучше, потому что они хранились в закрытых холодильниках или шкафах. А обычно товар лежит на открытых полках, витринах, прилавках, он, естественно, портится, пачкается, его трогают руками, он теряет форму.
— Проданные товары и выручку подсчитывает автомат. Ошибки исключены. Немаловажное обстоятельство!
По сравнению с магазином-автоматом типа «Прогресс»:
— Снова — экономия времени покупателя: не надо разменивать деньги, опускать их то в одну, то в другую щель.
— Шкафов можно установить больше, чем автоматов — у них нет монетных механизмов, занимающих много места. Освобождается площадь, занятая разменными автоматами. Проще говоря — ассортимент товаров в магазине увеличивается.
— Стоимость оборудования снизится примерно в три раза. К тому же шкафы, у которых нет монетных механизмов, намного проще в эксплуатации. Значит, сократится обслуживающий персонал, точнее — еще больше сократится: в «Прогрессе» работают 30 человек, в обычном магазине самообслуживания с таким же товарооборотом — 45, а в магазине с продавцами — 68. В «автомате самообслуживания» будут работать всего 20 человек.
Это о продовольственных магазинах. Ну, а промтоварные — кто сказал, что нельзя применить тот же принцип в галантерейных, хозяйственных, парфюмерных и других магазинах?
— Здорово! — заметил я, и это прозвучало как заявление о приеме в Общество Сторонников Автоматического Самообслуживания. — Значит, монетные автоматы не нужны?
— Не нужны?! — грозно переспросил Николай Иванович.
И тут он показал, на что способен человек, любящий и очень глубоко знающий свое дело. Только что развенчав монетные автоматы, Саяпин произнес в их защиту столь блистательную речь, что она сделала бы честь самому знаменитому адвокату. Я даже пожалел, что у меня не было с собой магнитофона.
— Разве здесь им место? — риторически вопрошал Николай Иванович о своих автоматических продавцах. — К людям их надо — на улицы, в парки, на стадионы, в метро. На заводы и фабрики — прямо в цехи. Зачем рабочему тащить с собой завтрак? Подошел к автомату, тюкнул монетку — булка, тюкнул другую — бутылка молока. Работница после смены домой собирается — может захватить прямо из цеха масла, хлеба, мяса, того же молока, и не надо ей, усталой, бегать по магазинам. Никакой очереди ни в какие часы «пик». Пассажир на вокзале — приехал ночью или уезжает — может поесть, может купить что угодно с собой в дорогу…
Все это было совершенно правильно. Ведь еще Ильф и Петров заметили в «Двенадцати стульях»: «Пассажир очень много ест. Простые смертные по ночам не едят, но пассажир ест и ночью».
— На платформы их надо побольше, — продолжал оратор. — Сколько народу за городом живет, на электричках ездит — вот они и накупят всего прямо у электричек. Вот говорят — доставка на дом, доставка на дом, прогрессивная форма… Лежу я на диване — здоровенный мужик, а пожилая женщина ко мне на пятый этаж, да еще без лифта, булки тащит или молоко-кефир. Зачем? Да поставьте автоматы с теми же булками и молоком-кефиром внизу, на площадке, и я с удовольствием спущусь к ним — за почтой-то ведь иду! Автомат должен искать покупателя, а не наоборот, как сейчас!
…Я подумал, что юный москвич, который в начале очерка остановился после гордого сообщения «Магазин «Прогресс» (Москва) — это два!», мог бы печально добавить что-нибудь вроде:
В-третьих, мы без автоматов покупаем молоко.
Потому что до «Прогресса» ехать очень далеко…
Тем временем гимн автоматам продолжался. Перед ними открывались лучезарные перспективы.
— Потом — не сразу, конечно, — автоматы на лестницах смогут торговать в кредит. В каждой квартире поставят счетчик. Раз в неделю или в месяц будете рассчитываться с автоматом, и ваш счетчик будет сбрасываться на нуль… Но самое главное — вы только подумайте! — когда хотите, тогда и покупаете. Почему я должен все время думать, как бы успеть в магазин до закрытия? А если я занят? Если мне неудобно, наконец?
…Верно, в момент закрытия магазинов всегда можно наблюдать душераздирающие сцены. В любом городе есть категория покупателей, которым непременно нужно что-то купить именно после той самой минуты, когда непреклонная продавщица становится в дверях, через которые теперь уже «впуск прекращен».
— Парочки бродят летом всю ночь, голодные, — добавил Саяпин после паузы таким тоном, словно это был главный и решающий аргумент в защиту уличных торговых автоматов.
— Есть у нас еще один проект, — сказал Саяпин, вернув меня в лоно монетно-автоматной веры. — Одно ЦКБ его по нашим предложениям разработало.
…Прямо не магазин, а какое-то конструкторское бюро.
— Вот, смотрите, — он достал чертеж, — это называется горизонтально-вертикальный монорельсовый подъемник. Его можно в любом магазине установить, не только в продовольственном. А сейчас… Да вы сами видели: магазин-автомат, а разгружаем вручную.
— Ну, хорошо, — нетерпеливо перебил я, вспомнив, что мне предстоит еще зайти по дороге домой по меньшей мере в три магазина и, видимо, постоять там в очередях,— а когда же будут все эти подъемники и замечательные машины-полуавтоматы с шифрованными ключами? Когда мы увидим на улицах, в домах, в вагонах, наконец, автоматических монетных кормильцев и поильцев? Где же они? Что мешает установить их хоть сейчас?
— Не «что», а «кто», — мрачно поправил Саяпин. — Известно кто мешает — скептики!
Скептики существовали всегда. Раньше им жилось вольготно. Скептики не утруждали себя разговорами, а просто-напросто сжигали нескептиков на кострах. Потом им стало чуть труднее. Приходилось ограничиваться устными и письменными протестами, типа чеховского «Письма ученому соседу».
А в наше время скептикам совсем худо. Стремительный марш науки и техники действует на них губительно. Но скептики необычайно живучи. Даже бронтозавры вымерли, а скептики все живут, несмотря на гибельную для них эпоху.
И так как в ближайшие годы они, по-видимому, еще сохранятся, можно напомнить им одну быль.
Когда комиссия Сената рассматривала проект первой в России железной дороги, один из сенаторов спросил автора проекта: «А что будет, если на рельсах окажется корова?» «Поезд ее переедет», — ответил инженер. Комиссия пришла в ужас. Проект был отклонен. Строительство первой железной дороги было отложено.
Говорят, коровы очень смеялись…
Однако, когда я дослушал Саяпина до конца, мне стало ясно, что в «разлуке» торговых автоматов с покупателями виноваты не только скептики, но и химики. Впрочем, лучше меня убедит в этом читателя специалист по торговым автоматам.
М. Константиновский